Кейт Голфилд: "Нормальный — это просто режим на стиральной машине"

Возможно, я была единственной, кто не остался ночевать на дне рождения Мэллори в пятом классе. Это было чудо, что меня вообще пригласили. Это был один из немногих дней рождения, на которых я присутствовала. Когда я пришла, все остальные девочки сидели на своих спальных мешках на полу в гостиной и возбужденно разговаривали. Я чувствовала себя за миллион миль отсюда. Я понятия не имела, о чём говорить. Мои немногочисленные попытки завязать разговор были мучительны, и вскоре я сдалась.

Когда пришло время торта и мороженого, я была рада покинуть эту маленькую комнату и выйти на улицу. Я схватила кусок торта и убежала, чтобы побыть одна, вздохнув с облегчением, когда давление от ощущения нахождения рядом с другими внезапно ослабло. Меня потянуло на старые качели из автомобильной покрышки в сарае, и там я впервые улыбнулась и даже засмеялась. Я наслаждалась ощущениями раскачивающегося колеса.

В передней части сарая появилась Мэллори. "Что случилось?" — спросила она, удивляясь, почему я не на празднике.

Я не знала. Я понятия не имела, что случилось. Всю свою жизнь я знала, что что-то не так, но не знала, что именно, пока мне не исполнился 21 год.

На перемене я сидела на холодной твёрдой земле и читала книгу. Когда я отваживалась выйти на детскую площадку, чтобы покататься на моих любимых качелях, я никогда не была с другом. Мне казалось, что я существую в другом мире, отличающемся от мира всех детей вокруг меня.

В старших классах я впервые осознала, что все вокруг меня были взаимосвязаны. Что почти никто никогда не бывает один. Почему у меня нет друзей? В восьмом классе (примечание: в РФ это 6 класс, согласно возрасту) надо мной безжалостно издевались, и когда никто меня не видел, я становилась королевой слёз.

Средняя школа была полна бесконечными жалобами моему школьному консультанту, терапевту, с которым я встречалась, и всем остальным вокруг меня о том, почему я такая другая. "Ты просто чудаковатая, немного беспокойная", — говорили они мне. Я составляла списки за списками, почему я чувствую себя не такой, как все вокруг. Я мучилась из-за выбора одежды, музыки, отсутствия друзей, того, как я говорила, о чём говорила.

Но я так и не получила ответов. Не получила я их и в колледже, где я очень часто расстраивалась, сравнивая себя с людьми 18–22 лет, с которыми я жила 24/7. Я пыталась найти другие интересы, чтобы погрузить себя в них, и я подружилась с профессорами — с ними намного легче разговаривать, чем со студентами.

Всё продолжалось до того дня, когда я плюхнулась на диван студенческого профсоюза, чтобы посмотреть телевизор, и случайно нашла фильм о мальчике с аутизмом в интернате. Очарованная, я исследовала эту тему позже в интернете и наткнулась на книги Донны Уильямс. Я заказала их, а ещё книги Темпл Грандин, Стивена Шора, Валери Парадиз, Лиан Уилли Холлидей и многих других. Я не могла остановиться в своём чтении книг об аутизме и синдроме Аспергера. Ибо я увидела в них то, чего не видела никогда в своей жизни, то, чего, как мне казалось, нигде нельзя было найти: я увидела себя.

Через полтора года и две дюжины книг, связанных с аутизмом, мне наконец поставили диагноз "синдром Аспергера". Наконец-то я нашла людей, которые думали, как я, говорили, как я, действовали, как я. Я могла воссоздать свой образ в ком-то, кто действительно принадлежал к группе, у кого могли быть друзья и взаимосвязь с людьми.

Мой диагноз поставили как раз перед окончанием колледжа. Перед тем как вернуться в школу в Балтиморе, я наткнулась на группу поддержки для взрослых с синдромом Аспергера в соседнем Вашингтоне, округ Колумбия. Я связалась с руководителем группы и договорилась о визите, когда вернусь в школу.

В конце концов я сходила на все их собрания в том семестре. В этой группе я нашла место, где чувствовала себя принятой, даже желанной. Я смогла вести долгие, запутанные, содержательные беседы с членами группы. Я смогла поделиться с ними опытом и получить их понимание, увидеть себя во всём, начиная с историй, которые они рассказывали, и заканчивая тем, как они говорили о сенсорных проблемах, которые тоже у них были. Мы могли смеяться над нашими социальными проблемами, над нашей буквальностью и наивностью; бесконечно говорить о наших социальных проблемах и не чувствовать себя осуждёнными. Я чувствовала себя как дома и больше не чувствовала себя чужаком.

В том семестре я написала статью о синдроме Аспергера, которая появилась в Балтимор Сан (Baltimore Sun), и получила приглашение выступить на конференции по аутизму в Филадельфии на тему того, каково быть взрослым в спектре аутизма. В тот год во время зимних каникул я побывала в шести разных городах, где у меня была семья, и познакомилась с людьми с форумов, посвящённых синдрому Аспергера, которых я знала по интернету в каждом городе. Я была поражена, как легко с ними ладить. Стеклянная стена была снята, по крайней мере, когда я была со своими сверстниками-Аспергерами.

Сегодня, когда у меня всё ещё есть проблемы, я счастлива и довольна больше, чем когда-либо в жизни. Мне больше не нужно чувствовать пронзительную боль, задаваясь вопросом, почему я такая, какая я есть. Я приняла себя, свои сильные и слабые стороны. Я гораздо более уверенная, общительная, полная энтузиазма молодая женщина. Теперь я понимаю, что цель жизни каждого человека — осознать свои ограничения и способности и найти способ жить с ними в полной мере. У каждого человека есть ценность, у каждого человека есть что-то, в чём он хорош. Я горжусь тем, кто я есть, и хочу сделать все возможное, чтобы помочь другим людям понять расстройства аутистического спектра, чтобы другим людям не пришлось проходить через трудности, через которые мне пришлось пройти. Я хочу поддержать других с СА и помочь создать мир, где, как говорит мой друг, “нормальный — это просто режим на стиральной машине”.

Переводчик: Светлана Кудашова

Представленный выше материал — перевод текста "Accepting Asperger's Syndrome".